Роман Суржиков - Лишь одна Звезда. Том 2
– Сдохни! Сдохни!
Орал, неясно зачем: как будто брусья могут сдохнуть. Солдат на ступенях лестницы взмахнул мечом и рубанул герцога ниже локтя. Святые кузнецы Первой Зимы! Наруч выдержал, клинок отскочил. Новым ударом Эрвин расколол брус, и лестница заскрежетала по стене, обрушилась набок, в воду.
– Милорд!..
Он успел обернуться и подставить меч лишь затем, чтобы могучий удар вышиб его из рук. Эрвин попятился, враг шел за ним, занося оружие. Эрвин попытался вынуть кинжал – рука не слушалась. Пригнулся, меч свистнул над головой. Латный кулак врага ударил в забрало, и Эрвин отлетел… За спиной – камни, под задницей – камни, в голове – гул и красные звезды. Враг подходит, перехватывает меч двумя руками, заносит. Хрипит, роняет оружие, харкает кровью. Икс откидывает его, подает руку Эрвину:
– Милорд?..
И падает от трескучего удара искры. Эрвин тянется к мечу, силится встать, но в легких кипяток вместо воздуха, и он задыхается. Кто-то бьет кого-то, звенит броня, снова сухо трещит искра… Черные тени, серые тени… Он машет мечом по дуге, не разбирая, просто чтобы не дать никому приблизиться. И слышит чей-то крик:
– Милорд, милорд! Это я, Стил!
– Обернись! – кричит ему Эрвин, уверенный, что сейчас кайра ударят в спину.
– Зачем, милорд? Мы победили, пес их всех куси!
Когда смог поверить в это, Эрвин стащил шлем, втянул морозного воздуха. От прохлады стало легче.
– Каковы потери?
– Трое иксов здесь и пятнадцать у лорда Деймона. Двадцать с лишком ранены. Врагов полегло: от меча больше сотни, а от стрел – вам виднее, милорд.
– Лодок нет?..
– Кто остались в живых, угребли на свой берег. Река чиста.
– А что на тыльной стене?
– Сорок Два прислал донесение. Атаковали слабо – хотели отвлечь силы. Сорок Два сказал: дело на агатку.
– Так я могу спать?
– Кто же вам запретит, милорд?..
Эрвин закрыл глаза.
– Нет, нет, милорд! Не здесь, вам нужно в…
Эрвин перестал слышать. Очнулся от встряски – его подняли на ноги и тащили куда-то. Потом, при искровом свете, с него снимали доспехи. Когда дошло до левого плеча, руку пронзила колючая боль, Эрвин вскрикнул. Позвали лекаря. Броню разобрали, сняли поврежденный наплечник. Лекарь ощупал руку.
– Плечо вышло из сустава. Нужно вправить. Держите милорда, кайр.
Брант Стил уложил герцога, прижал к полу. Лекарь ухватил его за руку и…
– Ааааа! Черти-ииии! Твари! У-ууууу…
Когда освободили руки, Эрвин вытер слезы с лица, взобрался на постель. Лекарь перевязал плечо так, что едва шевелилось.
– Вам лучше не двигать рукой какое-то время, милорд.
– Какое-то время – это пара часов до новой атаки?! – процедил Эрвин. Остатки боли отхлынули, и он уснул, не расслышав ответа.
* * *
– Красиво, правда?
Эрвин открыл глаза. За окном царила белая тишь. Снежная перина накрыла парк, и все очертания сгладились, обрели мягкую женственность. Мохнатая еловая ветвь поглаживала стекло…
– Почему тихо? Прекратился обстрел?
– Идет, как и прежде, но с той стороны. Окна императорской спальни смотрят на задний двор.
– Я в покоях Адриана?..
– А вы не заметили?
Леди Аланис обвела комнату плавным жестом. Резной дуб и темный мрамор, бархатные драпировки, золоченые шнуры, кровать под балдахином размером с крестьянскую хижину. Такой роскоши Эрвин не видел ни в одной спальне.
– А я заняла покои владычицы Ингрид, – сказала Аланис, садясь на одеяло у ног Эрвина. – Но там тоскливо и холодно.
– Что снаружи? – спросил Эрвин. – Все плохо?
– На берегу толпится мужичье, в порту собираются корабли, камнеметы лупят, как бешеные… Какое нам дело до этого, милорд? Я приглашаю вас на прогулку!
– На прогулку?.. Куда?
– Мы в пустом дворце Пера и Меча. Двести лет он не пустовал! Быть может, мы первыми увидим его таким!
Аланис потянула его за руку.
– Мне нужно одеться, миледи.
– Я помогу. Ведь у вас травма, нужно двигаться осторожно. А уход за ранеными – благороднейшее дело для девушки.
Она принесла его одежду, двигаясь с текучей грацией. Эрвин невольно залюбовался ею. Аланис отвернулась, пока он надевал штаны. Затем помогла ему вдеть руку в рукав, застегнула пуговицы сорочки, подала камзол и оружейный пояс.
– Теперь, милорд, идемте же, пока война кое-как обходится без вас.
– Где ваш телохранитель, миледи? Отчего не следует по пятам бдительной тенью?
– К счастью, он уснул на вахте. Я прокралась на цыпочках, пока он храпел.
Рука об руку они вышли из спальни и двинулись вдоль императорских покоев. Аланис распахивала все двери по обе стороны коридора, и их глазам открывались кабинет, игровая, комната для чтений, чайная, музыкальный салон, зал живописи… Портреты, скульптуры, лепные потолки, панели с инкрустацией на стенах… Резная мебель филигранной работы, распахнутые жерла каминов, хрустальные цветы ламп… Комнаты были гулки от пустоты. Некоторые дышали холодом и зияли выбитыми стеклами.
– Позвольте, милорд, я расскажу вам об этом месте.
Аланис потянула его назад по коридору и вбежала в музыкальный салон.
– Здесь клавесин пятнадцатого века, работы алериданских мастеров. Во дворце восемь клавесинов, но владычица Ингрид любила только этот: говорила, лучший инструмент в столице. Одну мелодию я играла действительно хорошо – вот эту, из «Терезы».
Сев за инструмент, Аланис сыграла несколько нот.
– Владычица всегда просила именно ее, после аплодировала, подзывала к себе и гладила по волосам. Говорила: «Правильно, дитя: если берешься за что-нибудь, делай идеально. Иначе зачем браться?»
– А здесь, – леди Альмера влекла Эрвина дальше, в комнату игр, – принц Адриан сражался в стратемы с отцом. Обыкновенно за закрытыми дверьми, но иногда разрешалось смотреть. По правую сторону стола садились генералы и офицеры, по левую – дамы. Мое место было тут, – она стала на темную розу на паркете, в ярде от камина. – Было тепло и клонило в сон, но я очень старалась запоминать ходы. Пила крепкий чай перед партией, чтобы не дремать. Стратемы – игра правителей, я должна была разобраться в них!
– А эта комната – портретная, – едва войдя, Аланис повернулась спиною к картинам и перечислила, не глядя: – Праматерь Янмэй, Ольгард Основатель, Августин Добрый, Августин Софиевец, Гаррод Победоносец, Лексиан Первый, Эвриан Расширитель Границ, Юлиана Великая, Альбрехт Второй, принц Адриан. Здесь собраны портреты лишь тех, у кого, по мнению владыки Телуриана, есть чему поучиться. «Плох тот сын, что не превзойдет отца, – говорил покойный император. – Адриан, несомненно, превзойдет меня, а значит, заслуживает портрета».
– О чайной я тоже могу кое-что рассказать, – Эрвин первым вступил в следующую комнату.
– Не сомневаюсь, милорд! – глаза Аланис сверкнули. – Именно здесь год назад вы советовали императору не брать меня в жены. Но сейчас, после всего, мне стоит благодарить за это. Сюда, в чайную, владыка Телуриан, а за ним и Адриан множество раз приглашали отца. Он говорил мне: «В свое время ты, дочь, получишь мое место в чайной». Я удивлялась: «Здесь место советникам, а не королеве». Он улыбался: «Лучшие советники – королевы. Ты будешь лучшей, дочь! Иначе просто быть не может».
Она сжала руку Эрвина, прошептала в лицо:
– Вам, говорите, сложно поверить? Представьте, каково мне! Десять лет это место было моим домом! Даже когда жила на Севере, знала, что мой дом здесь! – она ударила каблуком в паркет. – А теперь мне требуется армия, чтобы войти сюда! Легко ли поверить?!
– Я понимаю ваши чувства, миледи, – Эрвин улыбнулся, – но вряд ли разделяю их. Это всего лишь дворец – дорогой укрепленный дом, который мы должны удержать. Объект фортификации, точка на карте. Власть – не во дворцах, не в бархатных стульях, не в золотых шапках. Власть здесь, – он сжал свои виски. – Она внутри тебя. Нельзя прийти туда, где власть. Или ты носишь ее с собой, или вовсе не имеешь.
– Вы так считаете, милорд?
– Абсолютно уверен.
– Я позволю себе, – она оскалилась, – не согласиться с вами.
Распахнув двустворчатые двери, Аланис ввела Эрвина в Малый тронный зал.
– Узнаете это место, милорд? Здесь сидел человек, который приказал убить всю мою семью. Его зовут Адриан, сын Ингрид. Той самой Ингрид, которой я расчесывала локоны и играла на клавесине! Он сидел тут, на этом вот бархатном стуле. Он не мог сидеть где-либо еще, когда сказал эти слова! «Возьмите Персты. Уничтожьте Эвергард. Сожгите гадов». Ему не пришло бы это в голову, не будь под его задницей бархатного стула!
Она встала на трон, шаркнула подошвой по сиденью.
– Я знаю, милорд: власть не вокруг тебя, и не внутри тебя тоже. Власть – это то, что под тобой. Ты сидишь на троне, под которым дворец, под которым – Фаунтерра, под которой – весь чертов мир. Это пирамида! Люди построили ее, чтобы верить, будто в мире есть порядок. Люди согнутся и посадят себе на шею других людей, на чьих шеях будут сидеть третьи, а на тех – четвертые. Люди стерпят все это при условии, что на самом верху будет лишь один. Пирамида должна сойтись в точку. Это порядок, а все иное – хаос.
